ФРАГМЕНТЫ ВЫСТУПЛЕНИЯ В.К. НОВИКА НА РАДИО В ПРОГРАММЕ «РУССКИЙ МИР» 22 СЕНТЯБРЯ 2011 Г

      «Здравствуйте, дорогие друзья!  Вы слушаете программу «Русский мир».  Я, Любовь Курьянова - ведущая.  Сегодня наш эфир посвящен великой, знаковой личности российской истории, образования и науки Михаилу Васильевичу Ломоносову. Это имя у нас ассоциируется с физикой, химией. Но, к сожалению, представление о Ломоносове, как о многогранном творческом человеке, прекрасном поэте и великом филологе не является широко распространенным. Исправить ситуацию в преддверии 300-летиего юбилея мы и попытаемся вместе с гостем моей студии. Это Виталий Константинович Новик, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник кафедры общей физики и волновых процессов физического факультета МГУ им. Ломоносова, лауреат Государственной премии Советского Союза и автор книги «Михаил Ломоносов, личность и образы».
 -   Здравствуйте, Виталий Константинович!
 -  Здравствуйте!
 -   Ну что же, давайте начнем сразу с Вашей книги. До эфира мы обсуждали, что Вы в своей книге защищаете Ломоносова. От кого? Кто нападает на великого ученого?
      Здесь ситуация такая. Ломоносов действительно это знаковая фигура. Ломоносов является объектом наблюдений, исследований и восхищения в течение считайте двухсот с лишним лет. О нем писали многие авторы. Естественно, в своем стремлении найти что-то новое в этой яркой личности, они очень часто опускали, то, что было свойственно ему, или, скажем прямо, приписывали не свойственное ему, или, скажем так, вольно толковали его научные положения. И в результате этих самых лучших побуждений, Ломоносовская фигура оказалась сейчас крайне уязвимой. Почему? Потому что сейчас фигура изучена практически с исчерпывающей полнотой. И уже появились, не буду давать им рекламу, книжки и книжечки пасквильного содержания, которые в любимом сейчас направлении, срывают покровы, «открывают» истинное состояние дел и прочее. Как говорится, похвалы были не по уму, но из лучших побуждений, заметим себе. И, конечно, все это было прекрасно известно историкам. Но ни у кого даже мысли не было, чтобы покуситься на авторитет этой фигуры. И сейчас мне пришлось этим заняться по одной-единственной причине – ведущие ломоносоведы в силу естественных обстоятельств ушли из жизни, людей интересующихся исследованием истории Академии наук XVIII века можно буквально пересчитать по пальцам, и поэтому я рискнул написать эту книгу для того, чтобы показать чем же велик Ломоносов в общем. Не в частностях, которыми оперировали очень и очень многие авторы, а именно в целом.
  -   Виталий Константинович! Перед тем, как я перейду к ряду других вопросов, напомню, что наша программа сегодня посвящена 300-летию со дня рождения великого ученого Михаила Васильевича Ломоносова, и давайте поговорим, чем же он действительно был велик, то о чем как раз и написано в вашей книге.
  -  Ломоносов  неоднократно обсуждался, деятельность Ломоносова неоднократно обсуждалась с самых разных позиций, как правило, полярных, можно привести массу тому примеров. Обсуждалась его поэтика, его гуманитарные и научно-естественные труды, обсуждалась его жизнь, личная жизнь, там есть что обсуждать, она была исключительно интересной и насыщенной. Но кто-то, когда то должен был сформулировать, я бы сказал,  одной фразой, в чем же он был по праву и бесспорно велик, подчеркиваю, бесспорно велик.
      В том, что он сумел переломить русское национальное самосознание с векового чувства собственной неполноценности к обоснованной гордости великого народа. И значимость этого подвига, а это действительно подвиг, непреходяща в веках. Частности же жизни Ломоносова остаются не более, чем штрихами его биографии.
      И вот здесь следует подчеркнуть, что именно по этому, за эту заслугу, за это ярко выраженное направление его творчества, его буквально боготворили при жизни. И здесь очень интересно задать вопрос и ответить на него: когда же и почему, и это очень важно понять, как, кем и по каким причинам был создан культ имени Ломоносова? Он действительно был создан. И, действительно, обстоятельства вынудили его создать, и не просто вынудили. Россия требовала создать этот культ. Почему, в самом деле, этот статский советник, не оказался в забвении после последующих громких поэтических имен? Чем он оказался выше, чем он оказался ценен для народа?
  -    Я надеюсь, Вы ответите на эти вопросы.
  -  Да, конечно. Ломоносов узким слоем русского образованного общества был, в буквальном смысле, был бототворен. Для того, чтобы понять почему это было так, нужно вернуться в XVIII век и воспринять ту обстановку, которая была характерна для России. Любые события, любые их оценки, безусловно, должны даваться применительно к конкретной реальной обстановке, когда эти события происходили. И вот здесь я рискну привести довольно рискованный пример. Если я выну изо рта вот этот вот кусочек сахара и предложу его Вам, то Вы пожмете плечами и покрутите пальцем у виска, и будете правы. Безусловно будете правы. А вот в блокадном Ленинграде, этот кусочек сахара, переложенный изо рта в рот, спасал жизнь.
      И вот по этим причинам давайте теперь вернемся в XVIII век, посмотрим, что представляла собой Россия первой половины XVIII века, и что же, собственно говоря, сделал Ломоносов. Почему он был боготворен.
  Сразу же скажем, что общий интеллектуальный фон России характеризовался уровнем грамотности населения 2, максимум, 3 процента. Т.е. страна была поголовно неграмотной. Узкий образованный слой – это, в основном, духовенство и высшее дворянство. Даже елизаветинский двор наполовину был неграмотным. Это трудно сейчас представить себе, такие условия.
  - Это удивительно, конечно.
  -  Но об этом писала Екатерина II, причем писала так, походя, как о констатации фактов. Для сравнения, в протестантских землях Германии грамотным было уже свыше половины населения и во всех европейских странах уже сотни лет существовали университеты.
      Так что роль Ломоносова в истории отечественной науки следует рассматривать, естественно, по меркам его времени с учетом тех факторов, о которых я только что сказал. Заметим себе, что профессором Императорской Академии наук он стал в 1745 году, когда Академия насчитывала всего лишь 20 лет отроду и не имела ни традиций, ни сколь либо постоянного состава. Академия по регламенту 1747 года должна была иметь 9, подчеркиваю, всего 9, академиков, которые должны были представлять весь спектр наук. Русских среди них было 2 или 3 человека, людей, бывших, по нашим меркам, недостаточно, не полностью профессионально подготовленных. И вот появляется эта фигура, появляется фигура грандиозная. Причем, с чем приходит эта фигура?  Эта фигура приходит, владея тем оружием, которого не было ни у кого. Этот русский архангельский мужик владеет, и мастерки владеет, новым словом. Он привнес язык, который стал строг, отчетлив, звучен и понятен. И вот это Слово  он использует для возвеличивания России. Другого такого просто не было, это феномен. И вот его язык, его стихи начинают привлекать к нему, в первую очередь, тот самый крайне узкий просвещенный слой, причем его высокопоставленную часть, который начинает оказывать ему всяческую поддержку. Причины - примитивны. Сам по себе этот слой на фоне Европы чувствовал себя ущемленным и, прямо скажем, испытывал чувство собственной неполноценности. И вот этот человек становится ученым, по собственной воле пройдя через ряд испытаний, и становится одним из тех 2 – 3 профессоров Императорской Академии. Какова же была задача этих первых двух-трех русских? Эти двое-трое русских и пять-шесть иностранцев и были тем, что мы назвали бы складывающимся научным фоном России.  Непреходящая заслуга этих двух-трех человек состоит в том, что они доказали главное, что было вообще недоказуемо, но было сделано ими  - РУССКИМ ВООБЩЕ ЕСТЬ МЕСТО В НАУКЕ. Сейчас это кажется диким, сейчас это кажется очевидным, сейчас обратное кажется невероятным.
  - Я думаю, что и тогда в мировом сообществе это было действительно дико.
  - Дико, конечно. И вот эта тройка доказывает своими работами, доказывает, что русским есть место в науке. Место, естественно, поначалу скромное. Они должны были  подняться до европейского уровня. Их научные заслуги, в общем и целом, для истории вторичны. Но, как писали в XVIII веке, и позднее в XIX-ом, «их тщания побудили биение отечественной научной мысли, по началу не всегда удачное, но уже неувядаемое». И вот в этом слове «неувядаемое» - главное. Именно они своим примером привлекли в науку и взрастили следующее поколение соотечественников, академиков по широчайшему спектру специальностей. Уже второе поколение русских ученых уверенно вышло на европейский уровень, третье поколение взрастило ученого мирового уровня – Лобачевского.
 - Виталий Константинович! У меня сразу отсюда вопрос. Так как Ломоносов был яркой фигурой, я думаю, что не заметить этого не могли многие. Наверняка у него были враги, соперники, люди, которые завидовали. Что-то об этом известно?
 - Да, естественно, конечно. Я еще раз подчеркиваю, что ломоносовская биография изучен, практически, с исчерпывающей полнотой. Если говорить о врагах, то, естественно, можно оперировать массой вырванных из контекста цитат, но здесь следует иметь ввиду, что в том мире, в котором он жил, исключительно дружественной атмосферы и не могло быть. Но следует иметь ввиду, что все эти противоречия носили отнюдь не национальный характер. По одной единственной причине. И его жена была немка, т.е. отнюдь не славянских корней, и его друзья по Академии были немцы. В основном разногласия носили, я бы сказал так, организационный характер, ну а разногласия с учеными – уже носили характер более существенный – это разногласия хорошо подготовленных европейских профессионалов, или русских, подготовленных в европейских университетах, с первыми русскими учеными. Т.е. демонизация врагов, эта, я бы сказал так, достаточно избитая тема. Мне представляется она сильно преувеличенной.
   Далее, если Вы позволите, я бы хотел подойти вот к чему – все-таки вернуться к тому, кто сделал Ломоносова национальным героем и почему?
 - Кто же это был?
 - Я думаю, что Вы сами сумеете догадаться – это была Екатерина II.  Ее государственный ум, ее государственная мудрость поняла, что Россия нуждается в человеке, вся жизнь которого может быть по праву, без фальши изложена будущим поколениям. Именно эта причина и сохранила, собственно, для нас имя Ломоносова, которое не оказалось затененным другими именами в науке, поэзии и другом. Ситуация, которая способствовала этому, сложилась к 1782 году, когда в стране начала создаваться, впервые в истории, государственная система школ. И эта государственная система школ, до недавних еще пор лучшая в мире, она практически сохранилась на тех принципах, которые были в нее заложены, эта система школ предусматривала не только образование учащихся, но и воспитание, в отличие от того, что делается сейчас. Воспитание, естественно, патриотических чувств, подчеркиваю, уже в то время размышляли на эту тему, и среди патриотических чувств, естественно, любовь к родине, которую олицетворяла любовь к монарху. И, конечно, складывающийся учительский корпус, целым рядом документов был ориентирован на то, чтобы пропагандировать и приводить примеры лучших людей России, которые составили славу России. Но следует вдуматься, эта немка на русском троне впервые сформулировала идею поддержки русских национальных героев. И далее зададимся вопросом – на военной и административной стезе  этих героев бессчетно много, их можно долго перечислять. А на гражданской стезе?  XVII век породил гражданина Минина и гражданина Сусанина, отдавшего «жизнь за царя». Все помнят эту оперу Глинки. Кого же может предложить XVIII век?  XVIII век может назвать только одну яркую фигуру, которая может стать эталоном жизненного поведения молодых людей. Это – Ломоносов. Вся его жизнь, вся его биография может быть подана по праву, без фальши, молодому поколению. Подана как образец, как эталон, причем главным в этом является, естественно, тяга к знаниям, стремление  к самосовершенствованию.
  - Вот, вкратце, о биографии, потому что я думаю, что многие не помнят, кто-то забыл о Ломоносове. Да, какие то яркие моменты, сын крестьянина, я не знаю там, как пришел в университет, вообще это будет интересно, поскольку Вы как раз говорите, что это образец для подражания, вот давайте этот образец, наверное и озвучим.
 - Конечно. Вы, безусловно, затронули очень важный момент, который должен быть акцентирован обязательно, непременно, о том, где же был момент истины в жизни Ломоносова.
 И так представим себе, крестьянский сын, недюжих талантов, которому была уготована привычная судьба, сходит со своей стези. У него был очень зажиточный отец, он имел два корабля, это был промышленник, достаточно преуспевающий, заметим себе, - неграмотный. Это к вопросу о двух процентах. И вот он посылает сына в Москву, я бы сказа так, по совершенно понятному поводу, ну должен же кто-то вести делопроизводство, развивать наследие. Этот сын приходит в Москву (он отнюдь не бежал в Москву, как говорили об этом легенды, сейчас мы скажем, откуда родились эти легенды) и вот, вместо того, чтобы чуть-чуть получившись вернуться назад, он, вдруг, совершает совершенно неожиданный поступок  - он объявляет себя дворянином и поступает в славяно-греко-латинскую академию. Мы должны понять, что значило объявить себя дворянином.  Это значит сознательно пойти на риск допросов с пристрастием: «Ты с какой корыстью  дворянином назвался? Ты пошто туда пошел?». Допрос не просто с пристрастием, это допрос с дыбой и кнутобойством. И вот человек идет туда, поступает туда, и, пока его еще не разоблачили, и ради чего, ради какой корысти – только ради получения знаний. В XVIII веке это было совершенно не понятно, это был ярчайший поступок, это был действительно момент истины в жизни Ломоносова. Никаких примеров до и после, в ближайшее же время, не было.
Т.е. человек идет на риск ради знаний. И вот это стало самой яркой чертой биографии Ломоносова. Оно стало самой привлекательной  чертой, которую можно было доносить до юных поколений сколько угодно. И мы выросли именно на этом примере, т.е. на тяге к знаниям даже ценой жертвенности. И далее нужно говорить как этот двадцатилетний парень начинает учиться с какими то детьми 12-13 лет. Он начинает изучать латынь, он начинает изучать  философию, он начинает изучать греческий язык, он начинает изучать стихотворство, и все с упоением, с жадностью. Ну а Вы можете себе представить картину, чтобы 20-летний мужик учился вместе с 12-летними детьми?
 - С трудом.
 - С трудом. Но в этом и было проявление вот этого стремления, это было проявление какого то божьего дара к познанию. И он вдруг проявляет совершенно  неожиданный талант. У него проявляется  колоссальная склонность к изучению языков, в частности, потом, когда он попал в Германию, немецкий он освоил лучше немцев. И так он в совершенстве познает латынь, изучает греческий. В это же время, где-то в 1735 году, когда он еще не кончил славяно-грено-латинскую академию, Академия наук в Петербурге начинает набор студентов.
   И вот тут мы должны поговорить еще об одном, т.е. перейти к тому, от чего мы несколько отвлеклись,  Почему именно Ломоносова Екатерина II выбрала как образец человека, которого можно подать как национального героя.  Там не было, какого то  особого анализа этой личности, было  собственное восхищение императрицы его поэтическим даром. Екатерина II встав на стезю литературного творчества на русском языке … (должен напомнить, что она написала великолепную работу ««О Российских сочинениях и Российском языке». Интересно, кто из нынешних руководителей в состоянии написать работу «О русском языке и краснословии»?).  
 - Я думаю немногие.
 -Поразительно, что эта работа Екатерины II как-то не нашла отзвука, хотя работа исключительно увлекательная. Там звучит, она вся пронизана глубочайшим уважением
К русской лексике, к русскому слову, к его выразительности, к его умению убеждать, к его умению, я бы сказал, быть исключительно гибким. Ну, опять вернемся к Ломоносову на нем можно говорить и о любви, говорить о чем то добром, говорить с врагами, убеждать и вести за собой. Напомню, что «Слова в России – больше чем слова», вряд ли кто-то знает, кто высказал этот афоризм. Напомню еще одно: «Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки з собой повести..».
   Екатерина II оценила дар слова Ломоносова. Сама она не могла писать  стихов, и когда она писала  свою  пьесу «Правление Олега», Вы только вдумайтесь, она, императрица  вводит в текст стихи Ломоносова. Что означало для людей признание Всевысочайшего соавторства?  Так, на секундочку, вдумайтесь. Что может быть выше оценки человека, которого императрица берет в соавторы. И вот это ….
 - Нет, это откровение.
 - Да. И вот это и обусловило ее, я бы сказал так, высочайшее уважение к этой личности.
      Апогеем этого уважения было то, что она приказала,  нег, повелела, повелела, создать бюст Ломоносова, его земляку, скульптору Федору Шубину, и, что выразительно, этот бюст Екатерина II поставила в Камероновой галерее Царскосельского дворца среди античных героев.