К юбилею Евгения Константиновича Завойского

(1907–1976)

Парадоксальным образом, имя Евгения Константиновича Завойского (1907–1976) — автора одного из самых ярких открытий в физике XX века — относительно малоизвестно нашим соотечественникам. Наверное, не только «человек с улицы», но даже студент физфака, который легко назовёт (или, по крайней мере, вспомнит) имена Капицы и Ландау, Семёнова и Курчатова, Арцимовича и Кикоина, Скобельцына и Шальникова — вряд ли, однако, вспомнит фамилию «Завойский», и уж тем более — с чем она связана. Вероятно, это обусловлено тем, что Е.К. Завойский всю свою жизнь оставался весьма нестандартным учёным, не вписывавшимся ни в какие стандратные схемы. Он не принадлежал ни к одной из крупных научных школ. Став академиком, он продолжал работать собственными руками. Имея замыслы развития науки всесоюзного масштаба, он никогда не стремился к карьерному росту, полагая свою должность заведующего сектором максимально допустимой для учёного, желающего оставаться учёным, а не «организатором науки». Принадлежа по должности, как и прочие академики, к «государевым людям», он не подписал письмо академиков против А.Д. Сахарова. При этом список сделанного им в науке, кроме самого яркого открытия «нобелевского уровня» — электронного парамагнитного резонанса — включает и создание целой области пикосекундной электронно-оптической фотохронографии, давшей возможность регистрации сверхбыстрых процессов в исследованиях плазмы, в ядерной физике, лазерной технике, астрономии и биологии; это — и источники поляризованных ядер для ускорителей; и, конечно, одно из крупнейших открытий в физике плазмы — открытие турбулетного нагрева плазмы. Обо всём этом — подробнее. При этом здесь хотелось бы остановиться не только на научных работах Завойского (которые всё равно не охватить в короткой газетной статье), но и на менее известных обстоятельствах работы учёного.

Как уже было сказано, Е.К. Завойский не принадлежал ни к одной из знаменитых российских научных школ. Он окончил Казанский университет в 1930 году, там же поступил в аспирантуру к В.А. Ульянину (1863-1931), весьма известному физику. Однако, Ульянин скончался менее чем через год, и дальнейший рост Завойского как учёного связан уже с его собственным поиском и устремлениями. Защитив диссертацию в 1933, следующие 14 лет работал в Казанском университете, ведя научную работу и преподавая студентам. К великому счастью для нас, о Казанском университете тех лет он оставил очень короткие, почти тезисные, но очень яркие воспоминания. Они были опубликованы1, и я очень рекомендую прочитать их всем, кому хоть сколько-то интересна история отечественной науки. Здесь же приведу лишь несколько коротких фрагментов.

«… В соответствии со своим революционным духом он (ректор — В.П.) вздумал заменить зав. кафедрой физики проф. А. Д. Гольдгаммера (сын знаменитого проф. Д. А. Гольдгаммера) изобретателем А. Г. Садреевым. <…> Через несхолько дней выходит приказ о назначении Садреева зав. каф. физики! Боже справедливый! Ведь «великий» изобрёл только электрическую мышеловку и предложил проект использования энергии молний для энергетики первой пятилетки! Ему не хватило знаний для вычисления стоимости одного удара молнии (семь копеек по тогдашним казанским ценам). <…> Почему «проклятая реакционная Россия» могла поставить ректором гениального Лобачевского, а в революционной России хорошего, простого рабочего человека могут нарядить в шутовской наряд для игры в демократию. Да, нет! Это принесение жертв новому богу-идеологии. <…>

Ректор издал приказ о назначении проф. К. Н. Шапошникова на должность заведующего кафедрой физики <…> Вскоре Шапошников приступил к чтению общей физики для студентов первого курса физмата и выступил с докладом на собрании Физико-математического общества университета. <…> Через десять минут, в течение которых лектор расправился с теорией относительности, [проф. П. А. Широков] прошептал мне: «Я не думал, что увижу столь низкое падение университета, где профессор физики отрицает теорию относительности».

Фото. Е.К. Завойский в своей домашней мастерской, 1964 г. (Источник: Архив РАН) (DSCN4748, DSCN4727, DSCN4716, DSCN4694, DSCN4686).

В середине 1930-х Завойскому было поручено руководить организованной при университете лабораторией УКВ. «Лаборатория возникла под влиянием ряда «чудодейственных» свойств УКВ. Я вызван в РКИ к Куйбышеву (это брат В. Куйбыщева). В здании на Ильинке меня проводят какие-то личности во френчах и галифе с оттопыренными задами (револьверы) в кабинет за двумя обитыми дверями. За столом развалился грузный холёный человек, а рядом стоит военный. Меня без обиняков спрашивают: могут ли УКВ убивать человека на расстоянии? Я отвечаю, что нет, и твёрдо стою на своём. Интерес ко мне сразу пропадает, и меня напутствуют: лабораторию поддержим, но учтите, что заданный вопрос — самый важный! Я думаю: вот чем занимается РКИ (Рабоче-крестьянская инспекция), в которой я не встретил ни одного рабочего или крестьянина!»

В конце 1930-х годов судьба Завойского проходит на волосок от катастрофы. За показ на лекции по кристаллооптике студентам второго курса физмата спирали Эйри (явление в двуосных кристаллах, которое при вращении николей проявляется в форме картины от креста до свастики), Завойского обвиняют в фашистской пропаганде (дело происходило ещё до подписания Германо-Советского Договора о дружбе и границе между СССР и Германией). Одна за другой комиссии занимаются «подробным рассмотрением (в лупу) кристаллов в поисках запрятанной там свастики, но тщетно, её там нет.» Но, по счастью, времена меняются, «вскоре затихают толки, и затеявшие скандал надеются, что он не попадет в историю университета».

Несмотря на все вышеописанные сложности с ведением научной работы и преподавания в Казанском университете, Завойский умудряется поддерживать и то, и другое на высоком уровне. 1940-41 и 1943-44 годы — время основных работ Завойского, приведших к открытию ЭПР. Я не буду здесь подробно на них останавливаться —история этих работ, полная драматизма, многократно и подробно описана в литературе (в первую очередь, в воспоминаниях его друзей-соратников С.А. Альтшулера и Б.М. Козырева2). Можно только сказать, что открытие это было сделано в чрезвычайно трудных условиях — как в смысле условий работы военного времени, так и в смысле отношения к этой работе коллег-физиков и начальства.

Три последующих года были отведены Завойскому судьбой для того, чтобы сделать ряд основополагающих работ по развитию новой области науки — ЭПР-спектроскопии. А в 1947 году ему приходится покинуть Казань, перейдя на работу к И.В. Курчатову. Четыре года он проводит на «объекте» в Сарове (Арзамас-16), а с 1951 года начинается его «московский период» работы в ЛИПАН (будущий Институт атомной энергии, современный НИЦ «Курчтовский институт»). К этому времени он создаёт метод регистрации сверхбыстрых сигналов (в пикосекундном диапазоне) на основе каскадных электронно-оптических преобразователей, который затем его же усилиями был внедрён в науку (разные разделы физики, астрономию, биологию), технику и медицину. Чуть позже Завойский занимается исследованиями взаимодействий поляризованных ядер, создаёт источники поляризованных ядер для ускорителей.

Наконец, в 1957 году И.В. Курчатов «перебрасывает» его на работы по управляемому термоядерному синтезу (УТС). С этого времени и до конца работы в Институте атомной энергии Завойский занимается физикой плазмы. В этот период он делает ещё одно выдающееся открытие — открытие турбулетного нагрева плазмы; формулирует программу развития исследований по физике плазмы в СССР и, даже шире, в странах соц.лагеря; делает предложение о создании Института физики горячей плазмы в СССР. При этом, однако, даже став академиком, Завойский не прекращает работать своими руками. «Некоторые шутники-острословы говорили, что Завойский является единственным работающим академиком в институте»3. Здесь можно также привести один эпизод из воспоминаний о Е.К. Завойском:

«Нас радушно встретили в секторе и объяснили, в какой комнате можно видеть Евгения Константиновича. Мы очень робели перед встречей с «отцом парамагнитного резонанса». Тихонько постучали в указанную дверь. Нас пригласили войти. Переступив порог, мы очутились не в кабинете академика, как ожидали, а в лаборатории. За одной из установок сидел единственный в комнате человек — «пожилой» экспериментатор в чёрном рабочем халате с паяльником в руке. Он что-то перепаивал в схеме. Наше волнение мгновенно улеглось, и мы спокойно спросили, где можно видеть академика Завойского. Ответ поразил нас невозможностью: «Я вас слушаю». От неожиданности мы потеряли дар речи. Евгений Константинович отложил паяльник и посмотрел на нас необыкновенно светлым и добрым взглядом чуть прищуренных глаз.»4

Однако нормальной работе постоянно возникают разнообразные препятствия. Завойского практически не выпускают зарубеж: несмотря на многочисленные приглашения из оргкомитетов самых престижных международных конференций, за всю жизнь Завойского лишь трижды выпускают на достаточно второстепенные мероприятия. Это несопоставимо меньше по сравнению с теми поездками, которые были приняты и совершались учёными его ранга, занимавшимися теми же и близкими темами. Причём, практически всегда отказ в поездке давался в последний момент: Завойский получал приглашения, в институте оформлялись характеристики и все необходимые бумаги, были получены все предварительные разрешения в партийных и государственных органах, несколько месяцев Завойский вместе со своим коллективом тщательно готовил доклад, и лишь за несколько дней до поездки ему, иногда безо всяких объяснений, не выдавали загранспаспорт. Разумеется, всё это не могло не сказываться на престиже советской науки и её достижений. Иногда задают вопрос, почему СССР потерял Нобелевскую премию (которую, безусловно заслуживал) за открытие ЭПР; безусловно, в этом была одна из причин столь несправедливого по отношению к нашей стране итога.

Е.К. Завойский среди «классиков» магнитного резонанса — участников юбилейной конференции по парамагнитному резонансу в Казани, 1969 г. На фото (слева направо): К.Д. Гортер, Е.К. Завойский, К.Д. Джеффрис, А. Абрагам, Б.М. Козырев (Источник: Архив РАН) (DSCN7171, DSCN7174)

В 1967 г. Завойский предлагал начать широкие научные взаимодействия в области УТС с чешскими учёными, которые в тот момент очень далеко продвинулись в исследованиях плазмы. Однако ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 г. нарушил эти планы.

Наконец, в собственном институте, при широком развёртывании и финансировании работ по УТС, у сектора Завойского постоянно возникали проблемы с финансированием, без которого серьёзная экспериментальная работа не могла вестись.

Не видя возможности продолжать работу, Завойский ушёл из института. Ему было 64 года — время самой активной и плодотворной работы для крупного учёного, академика. Оставшиеся годы жизни ознаменовались не менее важными, хотя и не столь заметными событиями, не только научного, но и гражданского плана. Завойский не переставал обдумывать разные идеи в физике плазмы, хотя публиковаться после ухода из института стало значительно сложнее. В течение короткого времени, до своей смерти, Завойский был главным редактором УФН. В этот же последний период им были завершены вопоминания о Казанском университете и о некоторых своих коллегах. В 1973 году, когда в стране началась травля А.Д. Сахарова, Завойский хотел выступить в его защиту. Однако, как раз в это время его сразил инфаркт, от последствий которого он не оправился до конца своей жизни (которой оставалось три года), и предпринять какие-либо активные действия он не смог.

Глядя на научную судьбу Евгения Конствнтиновича Завойского, выдающегося советского физика, с грустью понимаешь, что его потенциал остался недоиспользованным, этот человек мог бы сделать горазо больше для нашей страны, если бы она была в этом заинтересована,

и обеспечение возможности работы учёного на благо Родины было бы действительно главной целью, а не модифицировалось бы рядом вторичных с точки зрения и Науки, и Родины обстоятельств и «целей». Однако даже и несмотря на это, всё то, что было сделано Евгением Константиновичем в науке, столь велико, что позволяет гордиться нашей страной и оставляет надежду, что не переведутся на нашей земле «собственные Платоны», которые, несмотря на все «предлагаемые обстоятельства», не благодаря, а вопреки им, будут составлять славу отечественной науки.

Выпускник кафедры биофизики, научный сотрудник НИИФХБ МГУ, В. Птушенко

1. Е.К. Завойский. Казанский университет конца двадцатых — тридцатых годов. // В сб.: Чародей эксперимента: Сборник статей об академике Е.К. Завойском. Новиков В.Д., Завойская Н.Е. (ред.-сост.) — М.: «Наука», 1993. С.212–222.

2. С.А. Альтшулер. О жизни и научной деятельности академика Е.К. Завойского // В сб.: Чародей эксперимента… С.5–11, а также в сб.: Парамагнитный резонанс. Казань: Изд-во КГУ, 1984. Вып. 20. С.13–23.

С.А. Альтшулер, Б.М. Козырев. К истории открытия электронного парамагнитного резонанса // В сб.: Чародей эксперимента… С.12–17, а также в сб.: Парамагнитный резонанс. 1944–1969 гг. М.: «Наука», 1971. С.25–31.

И.И. Силкин. Евгений Константинович Завойский : док.хроника науч.и пед.деятельности в Казан.ун-те / Казань. : Изд-во Казан. гос. ун-та, 2007.

3. П.П. Гаврин. Годы, о которых я люблю вспоминать // В сб.: Чародей эксперимента… С.82–84.

4. Р.А. Антонова. Штрихи к портрету. // В сб.: Чародей эксперимента… С.104–106.