ИЗ ПИСЕМ АЛЕКСЕЯ СИСАКЯНА, ВЫПУСКНИКА 1968 ГОДА
9 июля 1963 г.
[Целиноград,Студенческий стройотряд]
[Целиноград,Студенческий стройотряд]
Дорогие мои родные!
Сегодня первый день, как в Казахстане между центральной усадьбой совхоза «Октябрь» и рекой Нурой стоит наш палаточный городок.. Он вырос всего лишь за один день. Очень симпатичный, электрифицированный, радиофицированный, с палаткой-штабом, с палаткой-поликлиникой, кухней и деревянными столами.
В Целиноград мы приехали ночью, в час по нашему (это 10 по московскому) времени. Нас усадили в машины и повезли к «Октябрю». Сам Целиноград очень похож на московские Черемушки: остались еще бараки, но много новых домов-коробочек. Из машины мы поглядели на 34 километра неменяющегося пейзажа: степь, небо. Когда приехали на место, уже рассвело. В этот момент небо заменило всю прелесть подмосковных деревьев. В рассветном пейзаже небо в Казахстане очень красивое: тучи, которые порой исчезают, не проронив на иссохнувшую, потрескавшуюся землю ни капли воды (вода испаряется, не долетев до земли), вдалеке трехцветная радуга и сам синий цвет неба имеет разные оттенки с расстоянием.
В этом пейзаже у нас прошла линейка (первая на целине). Мы сразу приступили к оборудованию городка. Моя бригада (первый день действовали бригады следования) поставила четыре палатки, оборудовала кухню, распаковывала ящики.
Работа была не трудная, но было жарко и хотелось спать. Ведь последнюю ночь мы все не спали, и я еще перед этим в ночь дежурил по вагону (мы с Эпштейном и Гинзбургом в дороге каждые 6 часов передавали друг другу ответственность за порядок и уставную жизнь в вагоне), спасало нас обилие холодной воды в колодцах и чудная (как Москва-река) речка Нура (там неглубоко и она очень спокойная).
Сегодня первый день, как в Казахстане между центральной усадьбой совхоза «Октябрь» и рекой Нурой стоит наш палаточный городок.. Он вырос всего лишь за один день. Очень симпатичный, электрифицированный, радиофицированный, с палаткой-штабом, с палаткой-поликлиникой, кухней и деревянными столами.
В Целиноград мы приехали ночью, в час по нашему (это 10 по московскому) времени. Нас усадили в машины и повезли к «Октябрю». Сам Целиноград очень похож на московские Черемушки: остались еще бараки, но много новых домов-коробочек. Из машины мы поглядели на 34 километра неменяющегося пейзажа: степь, небо. Когда приехали на место, уже рассвело. В этот момент небо заменило всю прелесть подмосковных деревьев. В рассветном пейзаже небо в Казахстане очень красивое: тучи, которые порой исчезают, не проронив на иссохнувшую, потрескавшуюся землю ни капли воды (вода испаряется, не долетев до земли), вдалеке трехцветная радуга и сам синий цвет неба имеет разные оттенки с расстоянием.
В этом пейзаже у нас прошла линейка (первая на целине). Мы сразу приступили к оборудованию городка. Моя бригада (первый день действовали бригады следования) поставила четыре палатки, оборудовала кухню, распаковывала ящики.
Работа была не трудная, но было жарко и хотелось спать. Ведь последнюю ночь мы все не спали, и я еще перед этим в ночь дежурил по вагону (мы с Эпштейном и Гинзбургом в дороге каждые 6 часов передавали друг другу ответственность за порядок и уставную жизнь в вагоне), спасало нас обилие холодной воды в колодцах и чудная (как Москва-река) речка Нура (там неглубоко и она очень спокойная).
Лагерь отряда в пос. Рождественка. Совхоз Октябрь.
День мы питались в совхозной столовой, вечером (к нашей радости) открылась наша, где кормят, конечно, вкусней и лучше.
Восьмого вечером мы поселились в палатки. В нашей палатке нас шестеро из 115-й группы и еще один парень из бригады Рустамова (все ребята нашей группы попали в бригаду «старичка»-целинника Рустамова, мы будем строить коровник).
Сегодня, 9-го числа, утром мы проснулись в 9 часов (выспались здорово). У нас день по благоустройству лагеря. В два часа мы убрались и теперь отдыхаем. Сегодня утром здесь прошел дождь (это за последнее время здесь большая редкость) и стало прохладнее (хорошо, что не такая жара). Я пишу письмо в палатке лежа, это не так удобно, но никто не мешает.
Восьмого вечером мы поселились в палатки. В нашей палатке нас шестеро из 115-й группы и еще один парень из бригады Рустамова (все ребята нашей группы попали в бригаду «старичка»-целинника Рустамова, мы будем строить коровник).
Сегодня, 9-го числа, утром мы проснулись в 9 часов (выспались здорово). У нас день по благоустройству лагеря. В два часа мы убрались и теперь отдыхаем. Сегодня утром здесь прошел дождь (это за последнее время здесь большая редкость) и стало прохладнее (хорошо, что не такая жара). Я пишу письмо в палатке лежа, это не так удобно, но никто не мешает.
23 июля 1963 г.
Вот уже полмесяца мы работаем на целине. Погода стала немного прохладнее, но без дождя, так что работается хорошо.
Вчера Вася (Сорокин, комиссар отряда) и я в клубе совхоза проводили собрание родителей, дети которых будут у нас в лагере. Я рассказывал им о кружках, о распорядке дня, дисциплине. По мнению председателя рабочкома, который был там, местные жители настроены к лагерю очень хорошо.
В воскресенье со мною произошел интересный случай. Во второй половине дня, вторую половину воскресенья мы не работаем, к нам в палатку пришла Тамара (это наш врач). Мы в это время убирались, так что вид у меня был совсем рабочий. Тамара сказала, что меня вызывает Гайнуллин (командир отряда) Я, ничего не подозревая, направился к Гайнуллину. Он был окружен какими-то иностранцами (это потом оказались болгарские журналисты). Гайнуллин поздоровался со мной, в это время я почувствовал, что щелкает затвор аппарата. Меня представили журналистам. Я стал извиняться за одежду, что мол только что с работы, но в этот момент был снят еще раз. Они сказали, что очень хорошо, что у меня рабочий костюм (я был в кепке, довольно потертой рубашке, в процементированных джинсах). Затем журналисты попросили познакомить их с работой пионерского лагеря «Спутник». Я рассказал все, что они хотели. Ответил на их вопросы. Мы с ними дружески попрощались, и они на «Волгах» [уехали] в Целиноград, таким образом, я оказался первый раз в жизни проинтервьюирован.
Вчера Вася (Сорокин, комиссар отряда) и я в клубе совхоза проводили собрание родителей, дети которых будут у нас в лагере. Я рассказывал им о кружках, о распорядке дня, дисциплине. По мнению председателя рабочкома, который был там, местные жители настроены к лагерю очень хорошо.
В воскресенье со мною произошел интересный случай. Во второй половине дня, вторую половину воскресенья мы не работаем, к нам в палатку пришла Тамара (это наш врач). Мы в это время убирались, так что вид у меня был совсем рабочий. Тамара сказала, что меня вызывает Гайнуллин (командир отряда) Я, ничего не подозревая, направился к Гайнуллину. Он был окружен какими-то иностранцами (это потом оказались болгарские журналисты). Гайнуллин поздоровался со мной, в это время я почувствовал, что щелкает затвор аппарата. Меня представили журналистам. Я стал извиняться за одежду, что мол только что с работы, но в этот момент был снят еще раз. Они сказали, что очень хорошо, что у меня рабочий костюм (я был в кепке, довольно потертой рубашке, в процементированных джинсах). Затем журналисты попросили познакомить их с работой пионерского лагеря «Спутник». Я рассказал все, что они хотели. Ответил на их вопросы. Мы с ними дружески попрощались, и они на «Волгах» [уехали] в Целиноград, таким образом, я оказался первый раз в жизни проинтервьюирован.
8 августа 1963 г.
Получил телеграмму из Крыма. Ее мне привезли на объект, так как в этот день несколько человек (в том числе и я) во время обеденного перерыва остались на работе, чтобы реализовать цементный раствор, которого привезли перед обедом очень много. В первую часть дня поработали на три часа больше, в 5 часов поехали пообедать.
Дела в стр[оительст]ве коровника у нас, можно сказать, идут отлично. Наша бригада завоевала 1-е место в соцсоревновании. Мы реализовали строительство на наибольшую сумму (т. е. принесли наибольшую пользу совхозу). План выполнен на 178 %. В день каждый человек, как оказалось, зарабатывает больше 5 рублей. Это особенно здорово, потому что наша бригада в основном состоит из первокурсников (никак не могу привыкнуть, что мы второкурсники).
Правда, в последнее время наши темпы сбиваются нехваткой бетонных перекрытий. Гайнуллин поехал за ними в Ташкент, но пока еще не вернулся. Через две недели с небольшим уезжают старшекурсники. Рустамов, естественно, хочет к своему отъезду в основном закончить объект. Если это будет так, то и первокурсники приедут, возможно, в Москву пораньше (не к 1 сентября, но и не 23).
Пионерский лагерь доставляет много забот. Если дисциплина и режим налажены, то с большим трудом идет организация бесед, кружков хоть немного научного характера, ребятишки с низким уровнем знаний и, как выяснилось, очень увлекаются всякими рассказами «про шпионов и военных». Есть хозяйственные трудности.
Дорогие папочка и мамочка, вместе с этим письмом посылаю номер [от 4 августа] «Молодого целинника [на студенческой стройке]», где обо всем этом подробнее написано. Статья [«Орбита, близкая к расчетной»] получилась суховатая (была, так сказать, установка написать серьезную статью). В прошлый четверг приехал корреспондент этой газеты Ким Смирнов (приехал поздно ночью) и часов в двенадцать ночи он и Вася Сорокин (парторг отряда) сказали мне: «Напиши к утру статью о лагере». Я сразу принялся за дело. В штаб-палатке была старшая пионервожатая нашего лагеря, я и ее подключил к работе. К 5 часам утра статья была готова. Плоды нашей бессонной ночи (правда, с сокращениями) появились в воскресном номере газеты. Вот происхождение этой статьи.
Весь день заполнен работой на объекте и заботами по лагерю, сейчас еще немножко приходится помогать Мише Гинзбургу в подготовке к празднику «День строителя» (в этот день у нас, наконец, будет выходной). Эта помощь, кажется, выразится и личным участием в концерте. Миша просил написать заметку о лагере в нашу стенную газету. Но чего-то не хочется.
Три дня потребовалось нам, чтобы набрать ребят. Денег для питания детей совхоз не дает. Для родителей тех пионеров, которые больше всего нуждаются в лагере, оказалось, что 7,55 [руб.] большая сумма. И поскольку с самого начала совхоз настраивал родителей на бесплатный лагерь (т. е. деньги дает совхоз), за деньги в лагерь во вторую смену записалось буквально 2 человека. Но мы посчитали, что для того, чтобы 30 пионеров могли питаться в лагере, нужно, чтобы половина рабочих дней отряда пошли в фонд лагеря-спутника. Так и сделали. Теперь пионеры на содержании студ[енческого] отряда. 35 ребятишек сейчас приходят в лагерь, и работа во второй смене идет, пожалуй, даже лучше, чем в первой. Много интересного сделано: был поход с ночевкой, обыграли в футбол два других лагеря, смотрели кино и т. д.
Мамочка и папочка, вот прошла одна неделя. Ах, нет, это еще не все, кроме этого (и, конечно, кроме работы на коровнике), всю неделю готовился праздник «Архимед на целине». Мне была отведена роль бога Аполлона (пришлось даже петь арию) и немножко пришлось организовывать, вместе с Гинзбургом и Сорокиным, этот праздник. Он был в воскресенье и, как ребята говорят и по-моему, было интересно. Есть снимки. Сейчас их старшекурсники повезли в Москву.
Только что закончившаяся неделя была авральной. Рустамов решил закончить коробку объекта до своего отъезда. Работали по 12–13 часов. И как на грех, эта же неделя явилась неделей студ[енческих] концертов для местных жителей. То есть после работы, часов в десять – пол-одиннадцатого ехали в клубы и давали концерт (всего за неделю было 3). Наша бригада — хор[ошо]. Мне еще приходилось выступать в роли чтеца.
Пишу я сейчас из Целинограда. Сижу на почте. Через два часа на автобусе поеду обратно в Рождественку. Ездил провожать старшекурсников. Заодно (а может быть, в первую очередь) был в горкоме комсомола по делам лагеря-спутника. Покупал билет Рустамову, который поедет завтра (он обещал в Москве позвонить Иве и рассказать о нашем житье).
Коробку коровника мы закончили, сейчас остались мелкие доделки. Что дальше? Полная безвестность. То ли дадут новый объект, быть может, отправят в Москву.
Через неделю лагерь-спутник закроется, но дела еще не кончатся. Сорокин (который, кстати, сегодня уехал) поручил наладить контакты со школой. Школа, работа с детьми на целине сейчас больной вопрос (здесь с этим плохо). По студ[енческим] отрядам движение: помогать школам. Целый день все отряды будут работать в фонд стр[оительст]ва новых учебных помещений.
Вот такие у нас дела. Самочувствие бодрое, хотя почти совсем не отдыхаем, вчера полдня работали, а потом организовывали прощальный (со старшекурсниками) ужин. На почте шумно, пихаются. Писать не очень-то удобно.
Сегодня уехали в Москву Николаевы (комиссары-преподаватели). Они повезли на физфак нашу стенгазету «Физик-целинник». В ней есть немного о работе «Спутника». «Спутник» кончился, а дела, заботы о нем — нет. Видно, кое-кому стало стыдно, что студенты на свои средства содержали лагерь, и обком профсоюза решился взять на себя расходы. Сейчас составляем сметы, по которым, наверное, получим с обкома деньги. Еще сейчас занимаюсь подготовкой вечера в школе (здешней). Думаем дать концерт, побеседовать, рассказать о работе лагеря-спутника, передать некоторые подарки.
Дела в стр[оительст]ве коровника у нас, можно сказать, идут отлично. Наша бригада завоевала 1-е место в соцсоревновании. Мы реализовали строительство на наибольшую сумму (т. е. принесли наибольшую пользу совхозу). План выполнен на 178 %. В день каждый человек, как оказалось, зарабатывает больше 5 рублей. Это особенно здорово, потому что наша бригада в основном состоит из первокурсников (никак не могу привыкнуть, что мы второкурсники).
Пионерский лагерь доставляет много забот. Если дисциплина и режим налажены, то с большим трудом идет организация бесед, кружков хоть немного научного характера, ребятишки с низким уровнем знаний и, как выяснилось, очень увлекаются всякими рассказами «про шпионов и военных». Есть хозяйственные трудности.
Дорогие папочка и мамочка, вместе с этим письмом посылаю номер [от 4 августа] «Молодого целинника [на студенческой стройке]», где обо всем этом подробнее написано. Статья [«Орбита, близкая к расчетной»] получилась суховатая (была, так сказать, установка написать серьезную статью). В прошлый четверг приехал корреспондент этой газеты Ким Смирнов (приехал поздно ночью) и часов в двенадцать ночи он и Вася Сорокин (парторг отряда) сказали мне: «Напиши к утру статью о лагере». Я сразу принялся за дело. В штаб-палатке была старшая пионервожатая нашего лагеря, я и ее подключил к работе. К 5 часам утра статья была готова. Плоды нашей бессонной ночи (правда, с сокращениями) появились в воскресном номере газеты. Вот происхождение этой статьи.
26 августа 1963 г.
Я уже долго-долго не писал. Прошедшие две недели были трудными для меня. На той неделе кончилась первая смена в пионерском лагере. Перед нами встала задача набрать пионеров во вторую смену. По договоренности ее (задачу) должен был решить рабочком совхоза, но они даже не пошевелились. По их вине в срок (в среду) нам открыть лагеря не удалось. А тут еще наш отряд подвергся атаке начальства (Литвиненко, Федосеев — секр[етарь] комитета ВЛКСМ МГУ, замы их и др.) и корреспондентов (съемочная группа Центральной студии телевидения). Все они не забывали и о «Спутнике». С Федосеевым мы довольно долго и с пользой побеседовали. Он, оказывается, читал нашу статью в «Молодом целиннике», слышал отзывы очевидцев. Лагерь-спутник нашего отряда самый крупный и хорошо организованный в крае. Федосеев был во вторник: в лагере ставили еще одну палатку, крыли крышу столовой шифером и т. п., было еще не ясно, сумеем ли в среду открыть лагерь, но основная трудность (совхоз мало помогает) была видна. Федосеев сказал, что несмотря ни на что такие лагеря должны работать, а с трудностями центральный штаб поможет справиться.
Три дня потребовалось нам, чтобы набрать ребят. Денег для питания детей совхоз не дает. Для родителей тех пионеров, которые больше всего нуждаются в лагере, оказалось, что 7,55 [руб.] большая сумма. И поскольку с самого начала совхоз настраивал родителей на бесплатный лагерь (т. е. деньги дает совхоз), за деньги в лагерь во вторую смену записалось буквально 2 человека. Но мы посчитали, что для того, чтобы 30 пионеров могли питаться в лагере, нужно, чтобы половина рабочих дней отряда пошли в фонд лагеря-спутника. Так и сделали. Теперь пионеры на содержании студ[енческого] отряда. 35 ребятишек сейчас приходят в лагерь, и работа во второй смене идет, пожалуй, даже лучше, чем в первой. Много интересного сделано: был поход с ночевкой, обыграли в футбол два других лагеря, смотрели кино и т. д.
Мамочка и папочка, вот прошла одна неделя. Ах, нет, это еще не все, кроме этого (и, конечно, кроме работы на коровнике), всю неделю готовился праздник «Архимед на целине». Мне была отведена роль бога Аполлона (пришлось даже петь арию) и немножко пришлось организовывать, вместе с Гинзбургом и Сорокиным, этот праздник. Он был в воскресенье и, как ребята говорят и по-моему, было интересно. Есть снимки. Сейчас их старшекурсники повезли в Москву.
Только что закончившаяся неделя была авральной. Рустамов решил закончить коробку объекта до своего отъезда. Работали по 12–13 часов. И как на грех, эта же неделя явилась неделей студ[енческих] концертов для местных жителей. То есть после работы, часов в десять – пол-одиннадцатого ехали в клубы и давали концерт (всего за неделю было 3). Наша бригада — хор[ошо]. Мне еще приходилось выступать в роли чтеца.
Пишу я сейчас из Целинограда. Сижу на почте. Через два часа на автобусе поеду обратно в Рождественку. Ездил провожать старшекурсников. Заодно (а может быть, в первую очередь) был в горкоме комсомола по делам лагеря-спутника. Покупал билет Рустамову, который поедет завтра (он обещал в Москве позвонить Иве и рассказать о нашем житье).
Коробку коровника мы закончили, сейчас остались мелкие доделки. Что дальше? Полная безвестность. То ли дадут новый объект, быть может, отправят в Москву.
Через неделю лагерь-спутник закроется, но дела еще не кончатся. Сорокин (который, кстати, сегодня уехал) поручил наладить контакты со школой. Школа, работа с детьми на целине сейчас больной вопрос (здесь с этим плохо). По студ[енческим] отрядам движение: помогать школам. Целый день все отряды будут работать в фонд стр[оительст]ва новых учебных помещений.
Вот такие у нас дела. Самочувствие бодрое, хотя почти совсем не отдыхаем, вчера полдня работали, а потом организовывали прощальный (со старшекурсниками) ужин. На почте шумно, пихаются. Писать не очень-то удобно.
2 сентября 1963 г.
Сегодня 2-е сентября. Когда мы ехали на объект, видели, как ребятишки бегут в школу. Первый день занятий. За последние 12 лет впервые я в этот день не иду в школу или в университет.
Сегодня уехали в Москву Николаевы (комиссары-преподаватели). Они повезли на физфак нашу стенгазету «Физик-целинник». В ней есть немного о работе «Спутника». «Спутник» кончился, а дела, заботы о нем — нет. Видно, кое-кому стало стыдно, что студенты на свои средства содержали лагерь, и обком профсоюза решился взять на себя расходы. Сейчас составляем сметы, по которым, наверное, получим с обкома деньги. Еще сейчас занимаюсь подготовкой вечера в школе (здешней). Думаем дать концерт, побеседовать, рассказать о работе лагеря-спутника, передать некоторые подарки.
Лагерь 6 сентября утром, 5 го мы еще купались
Объект кончаем. (Правда, «кончается» он довольно долго). В связи с этим режим безалаберный. Обеденный перерыв иногда бывает только час. Последнее время на работе я носил раствор для штукатуров, копал отмостку, сам штукатурил, делал подошвы для колонн. Работе мешают простои из-за растворного узла. До «ключика» (как говорится) коровник вряд ли удастся довести, нет колонн, перекрытий, железобетонных плит.
Теперь, как приехал новый парторг (Виктор Березин), разговора об отъезде раньше 20-го не бывает. Зато он сообщил, что строго-настрого запрещено задерживать студентов после 20-го. Так что ждите числа 23-го.
Теперь, как приехал новый парторг (Виктор Березин), разговора об отъезде раньше 20-го не бывает. Зато он сообщил, что строго-настрого запрещено задерживать студентов после 20-го. Так что ждите числа 23-го.
Возвращение.
А.Н. Сисакян,
академик РАН,
директор ОИЯИ,
г. Дубна
академик РАН,
директор ОИЯИ,
г. Дубна
Н. М. Сисакян, В. П. Сисакян — А. Н. Сисакяну
7 сентября 1963 г.
Москва
Москва
Родной мой!
Я совершенно обалдела (некрасивое слово), увидев тебя, вас: Рустама, Васю Сорокина, Валеру и др[угих] в «Эстафете новостей». Впивалась в экран всем своим существом. Показывали минут 12–15, но мне показалось, что слишком мало... Интересные кадры вашей работы, быта и развлечений сопровождались интересным повествованием. Но я как-то от неожиданности и неописуемой радости онемела и оглохла, не могу вспомнить, что говорили о тебе. Помню только твое милое, милое лицо крупным планом и половину фигуры при разговоре с пионерами, да еще Аполлона в непонятной одежде, сидящего рядом с красавицей Венерой. Ой, как бы хотелось еще, еще и еще много, много раз посмотреть эти замечательные кадры.
Я совершенно обалдела (некрасивое слово), увидев тебя, вас: Рустама, Васю Сорокина, Валеру и др[угих] в «Эстафете новостей». Впивалась в экран всем своим существом. Показывали минут 12–15, но мне показалось, что слишком мало... Интересные кадры вашей работы, быта и развлечений сопровождались интересным повествованием. Но я как-то от неожиданности и неописуемой радости онемела и оглохла, не могу вспомнить, что говорили о тебе. Помню только твое милое, милое лицо крупным планом и половину фигуры при разговоре с пионерами, да еще Аполлона в непонятной одежде, сидящего рядом с красавицей Венерой. Ой, как бы хотелось еще, еще и еще много, много раз посмотреть эти замечательные кадры.
Из книги “Академик Норайр Мартиросович СИСАКЯН. Портрет на фоне эпохи”.
К 100-летию со дня рождения. Москва. Наука. 2006
К 100-летию со дня рождения. Москва. Наука. 2006