Ломоносов – это наше всё


Памятник М.В. Ломоносову на Университетской набережной. Васильевский остров. С-Петербург
Теперешнее состояние нашей страны и её культуры говорит о кризисе общероссийского масштаба: цивилизационном кризисе. Подобное случалось и ранее. Предыдущий такой кризис Россия вместе с Европой прошла в первой половине XX века, когда социальные потрясения совпали с научными. Такие совпадения не случайны, так как и то, и другое имеет социально-психологические причины. Решая любую задачу — социальную или научную — мы невольно придерживаемся некоторой методологии. Кризис означает, что используемый метод неадекватен стоящим задачам.
Так, инволюция в физике начала ХХ века имела причиной нарушение преемственности и пренебрежение органикой (онтологическими особенностями) физической реальности.
Да и весь ужасный ХХ век с его революциями и войнами — это иллюстрация к методологии эмпирицизма, допускающей возможность решения сложной научной или общественной проблемы с помощью прагматического или доктринального подхода, — будь то доктрины релятивизма и квантовой статистики или демократии и коммунизма.
Анализируемая нами ситуация в научной и общественной сферах имеет исторические прецеденты, поэтому решение как концептуальных, так и политических проблем следует искать, опираясь на соответствующие слагаемые опыта строителей российской цивилизации и, в частности, основателей московского университета.
1. О роли российской науки
Становление, организация и само «замышленье» московского университета были продиктованы непростыми реалиями Европы тех лет. В силу особого геополитического положения России, развитие естественных и гуманитарных наук было обязательным условием её цивилизационно-культурного сохранения. И вопреки мифологемам наивных отечественных либералов, на пороге истощения природных ресурсов и эрозии культурных ценностей всех уровней данный принцип сохраняет своё стратегическое значение.
Разумеется, на исходе ХХ века характер стоящих перед нами задач иной. Ясно также, что в ближайшем будущем, при умирающей промышленности невозможна «экономизация» ни прикладной науки, ни тем более — фундаментальной. Тем не менее вторая из них, будучи необходимым условием развития первой, является одновременно единственным инструментом, с которым следует связывать надежду на рациональное разрешение судьбоносных для страны мировоззренческих, политических и экономических вопросов.
К сожалению, современная фундаментальная наука оказалась не на высоте стоящих перед страной задач. Наука в России перестала быть частью исторического самосознания народа. Более того, метафизическая сырость, которой тянет от нашей любимой науки, играет не последнюю роль в иррационализации массового сознания. Достаточно вспомнить большой взрыв, из которого «торчат уши Ватикана» или кротовые норы, которые намереваются пройти наши ведущие космологи.
Насильственное или невольное умерщвление российской фундаментальной науки, как впрочем и навязчивое «воцерковление» постсоветской атеистической России (и самой физики) следует расценивать как примеры политической и интеллектуальной близорукости. Духовная опора России в прошлом, и тем более в будущем — системное материалистическое мировоззрение, формируемое при активной совместной деятельности работников общенародной науки и народного образования.
Основатели Московского университета имели интуитивное, но исторически адекватное представление об онтологии общества и государства. Оно и позволило им сохранить Россию и заложить основы государственной науки. Комплексный характер стоящих перед нами задач требует уже не интуитивных, но строго научных подходов. Применим таковой к «нашим проблемам».
2. Наше наследие

В наши дни наиболее развитые разделы теоретической физики оказались поражены иррационализмом. Ведущие учёные полагают невозможным понять открываемые закономерности и отдают предпочтение инструментальной стороне процесса познания. В итоге физика приобретает черты магического знания. Таково мнение её крупных авторитетов, например, М.А. Маркова и М. Гелл-Манна. Студенты об этой стороне физики говорят: «Мы вначале не понимаем, а потом привыкаем…».
Концептуальные трудности современной физики связаны с тем, что методологическое содержание работ классической школы физиков, в том числе российских, не стало усвоенным достоянием науки. Системный подход практически не представлен в современной физике. Последний крупный учёный, который сознательно придерживался его в ХХ веке — это П.Н.Лебедев, умерший в 1912 г. Начало применению этого метода в российской физике положил Георг Бильфингер. Его последователями в вопросах методологии были также М.Ломоносов, А.Г.Столетов и Н.А.Умов, заслуги которых перед мировой наукой общеизвестны.
Данный подход запрещает учёному использовать без оснований метафизические понятия при построении физического знания или ипостазировать инструментальные средства описания объективной реальности. К числу таковых следует отнести представления об электрическом заряде, силах притяжения, гравитационной массе и потенциальной энергии, представления о дискретности и дуализме микромира и т.п. Ломоносов иронично называл электрический заряд «елементарный огонь аристотельской» и в спорах по данному вопросу с Францем Эпинусом доходил до рукоприкладства. И было за что! До наших дней природа заряда остаётся тайной. А ведь дело не в заряде, дело в методе.
Что касается глюонных подходов и конфайнмента, то не совсем понятно, а в чём, собственно, проблема? В учебнике физики П.Страхова 1810 г., изданном в Типографии Московского университета по данным вопросам сказано следующее: «Предложения, приписывающие причину сцепления цельных частей в телах клейкой некоей влаге или взаимным переплетением частиц, не требуют пространных возражений; неосновательность их очевидна». Да и тот же Ломоносов прозорливо писал о природе физических взаимодействий: «Коль велико давление эфира, видно по железной проволоке».
3. Феномен Ломоносова и наши задачи
Когда мысленно обращаешься к личности и научному наследию Ломоносова, не оставляет ощущение чуда. В.И.Вернадский об этом писал: «Ещё в 1731 г. Ломоносов был полуграмотным крестьянином, через десять лет он стоял… в передовых рядах человечества. Научный вклад его в геологию, физику и химию огромен. В частности, в Ломоносове мы имеем создателя русского научного языка», — пишет далее В.И.Вернадский. В другой своей работе он признался: «В его идеях и направлении его работ мы встречаем чрезвычайно часто и чрезвычайно много предугадываний, предвидений, перед которыми останавливается в раздумье и изумлении наш ум». Беру на себя смелость утверждать, что некоторые из его предвидений опередили и наше время: природа света, силы связи в твёрдом теле, причины вращения планет. Что касается физики планет, то позиция Ломоносова по данному вопросу получила в последние годы неожиданное подтверждение, причём — символично — именно на примере Венеры, атмосферу на которой он и открыл.
Между тем, его беспрецедентная продуктивность в научной сфере (несмотря на краткость жизненного пути и болезненное пристрастие к вину) закономерна. Разгадка поразительных научных успехов Ломоносова — в его методе. Если кратко сформулировать забытые, но не утратившие своей актуальности онтологические основания метода Ломоносова, они суть следующие: материализм, близкодействие, космогонический и физический эволюционизм. В истории физики имеется одна тема, ускользнувшая от внимания наших методологов, — тема герметизма. Она требует отдельной статьи, здесь замечу лишь, что будучи учеником Христиана Вольфа, избежавшего опасности увлечения иррациональным герметизмом, под влияние которого подпал даже Ньютон, Ломоносов невольно перенёс в Россию традицию европейского рационализма.
Эти, казалось бы, отвлечённые понятия явились фундаментом того, что мы называем «феноменом Ломоносова». К сожалению, фактически с середины XIX века метод Ломоносова остаётся «недоступен» для физиков. Мы убедимся в этом на некоторых примерах.
Обращаясь к таким понятиям, как силы притяжения и таинственная потенциальная энергия, мы пренебрегаем связностью мира, его системностью. Против первого активно возражал Ломоносов. Он писал: «Притяжение есть то же, что воля бога…». Будучи сторонником кинетической природы тяготения и электричества, в самой идее сил притяжения он справедливо усматривал противоречие с законом сохранения движения. В начале ХХI века имеются все основания признать, что он оказался прав. Именно объективизация и абсолютизация силы «притяжения» ответственны за вириальные парадоксы и «тёмные материи» в космологии.
Это не означает, что использование таких абстрактных (по существу, математических) понятий, как поле, силы притяжения и потенциальная энергия не продуктивно. Их применение позволяет аналитически сформулировать некоторые правила динамики, полезные на практики. Однако, надо представлять себе всю условность этих метафор. Следует, например, помнить, что нет ничего в динамике такого, чего бы не было ранее в кинематике. За динамическими, по видимости, отношениями скрываются кинематические процессы в материальном эфирном турбулентном континууме, где единственной «силой» оказывается сила давления или «толкания», по Ломоносову.
4. О программе вообще
Как писал Михайло Ломоносов И.И.Шувалову в аналогичной ситуации, «принимаю смелость предложить моё мнение» о программе выхода из кризиса «кратко вообще».
Мы способны восстановить прерванное революцией развитие рационалистической физики, свободной от наивной позитивистской метафизики. С этой целью следует остановиться в непродуктивных космологических спекуляциях и экспериментах по физике высоких энергий, требующих строительства и эксплуатации монструозных установок, непосильных уже для всего человеческого сообщества, и задуматься о таких обязательных для науки вещах, как онтология и методология. Пришло время вернуться к рациональному, не кварковому, рассмотрению структуры базовых элементарных частиц. Пора, наконец, вспомнить, что полвека назад Роберт Хофштадтер получил уникальные экспериментальные данные по структуре нуклонов (тем более, что БАК остановился и надолго).
Опираясь на достижения материализма, в частности, на его теорию познания, нам удастся не только провести реконструкцию истории физики, но и построить нормативную методологию. В своей основе она будет соответствовать базовым, онтологическим представлениям о материальной реальности, выверенным по Ломоносову и Лебедеву.
В этом отношении мы должны осознать себя детьми российской цивилизации, располагающими бесценным методологическим наследием. Мы стоим на плечах таких системно мысливших гигантов, как основатель социологии П.А.Сорокин, философ В.В.Розанов, экономист Н.Д.Кондратьев, химик Д.И.Менделеев, кристаллограф Е.С.Фёдоров, эволюционист С.В.Мейен, физики от М.В.Ломоносова до Н.А.Умова.

Будущее науки, как социального института, зависит от её продуктивности. В случае физики надежды в этом вопросе можно связывать с новыми результатами в области энергетики элементарных частиц, познания природы гравитации и её освоения. Однако, имеются серьёзные основания полагать, что эти результаты недоступны для статистических и релятивистских подходов. Их возможности уже исчерпаны.

В.В.Низовцев, доцент,
факультет почвоведения (выпускник физфака 1966 г.)

Назад