Знамя Победы или история о том, как русские солдаты-мародеры водружали красное знамя над Рейхстагом


Весной 2009 г. в Берлине проходила фотовыставка, посвященная штурму Берлина. Основу выставки составляли многочисленные фотографии и материалы советских военных корреспондентов. Выставка имела огромный успех. Каждую новую группу посетителей немецкий экскурсовод вначале непременно вел к фотографии Е.Халдея, которая зафиксировала, как советские солдаты во второй половине дня 30 мая 1945 г. закрепляли советский красный флаг на парапете крыши Рейхстага. Один солдат взобрался на высокую скульптурную розетку — вазу, стоящую на краю карниза, чтобы в розетке закрепить флаг, а другой солдат, страхуя товарища, поднял руки. У бойца на поднятых руках съехали рукава гимнастерки и оголились наручные часы, да не одни, а сразу двое.
Немецкие экскурсоводы показывали на эти часы и говорили — «Видите, какие ужасные мародеры эти русские солдаты. Одних часов солдату мало, так еще и вторые часы он отнял у несчастных мирных берлинцев». Немцы качали головами и соглашались. А затем после этой интродукции, экскурсия продолжалась своим чередом. Ни один российский сопровождающий не нашел, что возразить в ответ.

Так уж у нас повелось со времени «она» — за рубеж сопровождающими выезжают особо «культурные» и особо «подготовленные» чиновники. А что нужно было сказать кроме того, что мародерство гитлеровских солдат несопоставимо со случаями мародерства советских солдат.
Но не в этом дело, не в этом суть! А суть в том, что ……
Жаль, что рядом на выставке не было советских солдат образца 1945 г.!
А когда они были там в 1945 г., то происходило нечто совсем иное, что позволяет с точностью до наоборот прочитать эту знаменитую фотографию Е.Халдея. Жаль что и сам Халдей поддался на примитивную провокацию, и стал на негативе сцарапывать эти злополучные часы. Это явилось верхом достоверности для экскурсоводов в их интерпретации советского мародерства — «Видите, даже сам автор фотографии смутился безобразию и постарался убрать на негативе ворованные часы!».
Так что же такое происходило 29 и 30 мая в Берлине, и откуда на руках советского солдата оказалось сразу двое часов? Ответ прост — первоисточники надо изучать, а не провокаторов слушать! Первоисточников найдется такое количество, что сегодня можно по минутам восстановить все события при штурме Берлина в любом его районе.
Давайте с Вами мысленно перенесемся в ту необыкновенную военную весну 1945 г., в то изумительное время на улицах и площадях Берлин-Митте, которое было зафиксировано военными корреспондентами Борисом Горбатовым и Мартыном Мержановым в репортажах, книжках, и даже романах. Эти корреспонденты прошли в рядах штурмовых групп от предместий Бердина до Рейхстага, а Горбатов бежал в передовых цепях бойцов, штурмовавших Рейхстаг. Они все видели: и откуда на руках солдата появилось двое часов, и у кого их взяли, и даже знали, зачем эти двое часов ему были нужны…
А теперь отправляемся в весенний Берлин 1945 г. по рекомендации В.Маяковского — «возьми строку и время верни!».
Первыми в Рейхстаг ворвались воины 3-й ударной армии генерала В.Ф.Кузнецова, корпуса генерала Семена Никифоровича Переверткина, 150-й дивизии генерала Василия Митрофановича Шатилова, 756-го полка Ф.М. Зинченко, батальона С.А. Неустроева. Сегодня известны имена всех бойцов батальона Неустроева. В Рейхстаг ворвались утром 30 апреля 1945 г., но потом еще более суток в здании шел ожесточенный бой с превосходящими силами врага, т.к. численность участников штурма была ниже числа оборонявших здание сводных батальонов СС, и фанатично преданных фюреру офицерских частей, моряков. Бойцы батальона Неустроева, которые первыми ворвались в здание, первые водрузили флаг сначала над парапетом Рейхстага, а затем над его куполом, и потом этот акт был театрально повторен перед объективами фотокорреспондента Евгения Халдея. С другого фасада здания в здание спустя час ворвались бойцы 525 и 380 полков соседней 171-й дивизии А.Негоды.
За день до штурма Рейхстага бойцы батальонов С. Неустроева, К. Гусева штурмовали огромное 6-ти этажное здание с двухметровыми стенами. Это был так называемый дом Гиммлера, который оказался последним проблемным препятствием на пути к Рейхстагу, но штурм дома Гиммлера был не менее, а возможно более тяжел, чем даже штурм Рейхстага. Этот дом по массивности, по силе огня, по количеству гарнизона не уступал Рейхстагу.
Наш рассказ мы начнем с штурма дома Гиммлера. 28 апреля самые важные события в штурме Берлина развивались в районе действий корпуса генерала С.Н. Переветкина, войска которого в этот день были ближе всего к Рейхстагу. Предполагалось, что Гитлер и его окружение находятся в самом здании Рейхстага. Корпус генерала Переверткина первым вышел к северной излучине Шпрее в центре Берлин-Митте вблизи Рейхстага. Теперь передовые штурмовые группы отделяли от Рейхстага всего 500 метров, и на пути стоял мост Мольтке, дом Гиммлера, Кенигплатц, и за ней Рейхстаг. К набережной Шпрее во второй половине дня 28 апреля после битвы за Лейтерский вокзал подошли батальоны полка Зинченко и здесь начиналось сражение за мост Мольтке — прелюдия к штурму Рейхстага. В передовом батальоне находился командный пункт комдива В. М. Шатилова. Мост простреливался с разных сторон и находился под перекрестным огнем пулеметов и зенитных пушек, установленных рядом в швейцарском посольстве и в доме Гиммлера, который своей громадой нависал над мостом. Пулевой и снарядный огонь поливал мост с плотностью капель душа в ванной. На мосту были установлены противотанковые ежи и две баррикады. Когда стемнело к укрытиям вблизи моста стали подтягиваться подразделения батальонов Самсонова и Неустроева. Громыхая подходили танки и самоходки, появились связисты и саперы. Готовился плацдарм наступления на мост длиной 50 и шириной 30 метров.
В сумерках человек 20 стремительно бросились из разрушенного дома на мост…Оставшиеся в укрытиях видели, как бойцы перепорхнули через пролом в первой баррикаде, несмотря на огонь пробежали мимо второй баррикады и укрылись на том берегу. Оттуда послышалась стрельба и взрывы гранат. Мгновенно начался адский огонь, в том числе сзади. Особенностью боев в Берлине были белые флаги из окон, и затем автоматный огонь с чердаков в спину. Смельчаками оказались солдаты взвода лейтенанта М.Крутых. Вслед за ним двинулись перебежками роты батальона. Положение взвода М.Крутых оказалось критическим — много раненых и убитых Гитлеровцы выдвинули на мост самоходное орудие, бившее прямой наводкой по смельчакам, идущим на помощь взводу М.Крутых. Положение изменилось, когда боец Медведев подбил вражескую машину. Тем временем саперы обследовали мост, обнаружили два взрывных фугаса, но электропроводка, ведущая к ним, оказалась перебитой осколком снаряда. Вот почему уцелел мост. Бойцы, не обращая внимание на раны, смерть товарищей и огонь, перебегали мост и вступали в рукопашый бой с гитлеровцами, выбегашими из дома Гиммлера. С нашими бойцами впереди был начальник штаба батальона Кузьма Гусев (школьный учитель физики и математики до войны). Около Гусева разорвался снаряд, его подбросило в воздух и он упал в Шпрее… На мосту был убит начальник медсанбата Бойко, командир роты Иван Гусельников, командир батальона М. Твердохлеб…
Вечером, когда корреспонденты, описывающие этот бой собрались в командном пункте генерала В.Шатилова, он был подавлен известием о гибели храбрейших из храбрых, и ни о чем другом говорить не мог.
Бой за дом Гиммлера, стоящий сразу за мостом Мольтке, оказался в центре военных событий 28-29 апреля в Берлине. Это здание, стоящее рядом с Рейхстагом, было и препятствием и одновременно отличной позицией для штурма Рейхстага. Поэтому дом и был превращен в крепость. Все окна были заделаны кирпичом и превращены в амбразуры для пушек, пулеметов, автоматов. Дверные проемы были превращены в закрытые позиции для пушек, которые били прямой наводкой по мосту. Ночью взводу лейтенанта Кошкарбаева удалось ворваться в ближайшую к мосту разбитую дверь дома Гиммлера. А далее свыше суток шел бой в доме, гарнизон которого насчитывал около 3000 человек. За это здание сражались два полка: 756 полк Зинченко и 380 полк Шаталина. Схватка все время усиливалась, этажи и комнаты переходили из рук в руки. К вечеру 29 апреля советскими бойцами были уже освобождены 4 этажа здания, и бой продолжался лишь на верхних этажах и в подвалах.
На втором этаже дома Гиммлера был устроен медсанбат, выставлена охрана. Бойцы валились с ног и даже спали, несмотря на то, что на чердаках и подвалах дома продолжались бои. Замполит батальона Алексей Берест (бухгалтер одного из алтайских совхозов и по совместительству учитель физики в тамошней школе) обследовал занятые этажи дома Гиммлера и нашел его служебный кабинет. В кабинете среди прочего стоял несгораемый шкаф, из замка которого торчал ключ. Открыв шкаф, Берест увидел ряды белых и черных коробочек, в каждой из которых находились черные или белые часы (по цвету циферблата). Было очевидно, что часы были наградные, и предназначались как награды эсесовцам.
«Бойцы, заходите на построение. Буду награждать часами!» — не то в шутку, не то всерьез крикнул Берест. В кабинете собирались бойцы. Берест вынимал белые и черные коробки, в которых лежали часы с белым и черным циферблатом и фосфорическими стрелками, и раздавал солдатам. Берест вошел в роль и выдавая подарки приговаривал — «Каждому награда по две шутки — одни часы ставьте по нашему, московскому времени, другие — по здешнему — берлинскому».
А на следующий день бойцы двух батальонов, награжденные «часами Гиммлера», брали Рейхстаг. Именно они первыми ворвались в здание Рейхстага, именно они первыми водрузили на перапете его крыши Красное знамя, а затем перенесли его на купол, именно они попали в объектив Жени Халдея и далее в объективы многих других корреспондентов.
И всем было очевидно, что это за часы! Но эти факты оказались «неочевидны» многим нашим современникам.
А что бы мы с Вами сказали тем самым провокаторам на выставке в Берлине, обладая нормальным кругозором культурного человека? Прежде всего можно было бы сказать, что часы на руках красноармейцев принадлежат не частным лицам. Это имущество третьего рейха, у которого юридически по международному праву нет наследников, поэтому претензии со стороны любых третьих лиц исключены, а обладание двумя часами не имеет отношения к мародерству и является законным и почетным правом. Причем законным в высшей степенени по именно немецким понятиям, потому что со времен Священной Римской Империи даже в современной Германии считается, что собственность купленная не так прочна, как собственность полученная в виде военного трофея.
То, что часы принадлежали правительству третьего рейха и не принадлежали наследникам, это совершенно верно и любой немец с этим фактом почтительно согласится. Но это всего лишь ограниченная точка зрения юриста, и физику так отвечать нельзя. Юрист никогда не станет физиком, потому что ограничен в видении явления, а физик юристом, пожалуйста, — переквалифицируется в две недели, потому что физик должен видеть явление аналитически широко.
Что бы мы с Вами сказали, как физики, на берлинской выставке фотографий 2009 г., где русских солдат обвиняли в мародерстве?
Для начала мы бы с гордостью рассказали, откуда у наших солдат эти часты. Далее мы бы не стали разводить рассуждения о законности наследования имущества третьего рейха — мы с Вами не юристы. Мы физики, и мы бы сказали, что в Советской Армии образца 1945 г. сознательная дисциплина была выше, чем в любой другой армии. Мы бы сказали, что немцы грабили одновременно организованно по приказу и грабили, так сказать, творчески самодеятельно все подряд. Несколько фотографий, фиксирующих убийства и грабеж из тысячи и миллиона архивных документов тут же привели бы в чувство любителей сравнивать, кто больше награбил. Откуда, в общем, у родственного русским народа, у немцев проявилось самодеятельное творчество в области жестокости и бесчеловечности — это отдельная тема Но и это не главное. А главное в том, что как грабили Германию солдаты союзников и их правительства не сравнить ни с какими примерами в отношении советских солдат. Вся Германия была начисто ограблена. Из Германию в Америку были вывезены миллионы единиц и сотни тысяч тонн научной и технической документации. Америка «вспухла» на немецких нематериальных активах, т.к экономический уклад США может эффективно только воспроизводить, но не творить нематериальные активы. Америка после войны поднялась за счет Германии во всех областях, в первую очередь в медицине. Реактивная авиация, летательные аппараты всего спектра изделий «авиакосмоса», практически все сферы военной промышленности, достижения в сфере управления объектами и мобильной связи, а главное технологии практически во всех областях промышленности, некоторые из которых до сих пор не смогли повторить в США — все это было вывезено даром (ограблено), а немцам фактически запретили заниматься фундаментальными проблемами (Где сегодня фундаментальная немецкая наука и фундаментальная физика?). Вот эти факты физик модет пояснить «бедным берлинцам», которых якобы ограбили мародерствующие советские солдаты.
Кстати, всемирно известная немецкая фирма часовая (DOXA, изделия которой находились среди наградных часов в доме Гиммлера, тоже была вывезена в Америку. И где теперь знаменитые часы и хронометры фирмы DOXA? Теперь физик ответит правильно — в антикварных магазинах и на фотографиях советстких солдат, штурмовавших Рейхстаг.
А.Е. Рождественский
Прим. Гл. Редактора. А как оценивали происходящее в апреле 1945 г. сами немцы? Вот документ, который по современным представлениям должен внушать доверие: источник не советский, а фашистский. Выделение сделано мной.
Дневниковая запись 16-летнего авиационного помощника Дитера Борковского от 15. 4. 1945 г. о настроении берлинского населения. Борковский участвовал в боях за Берлин, попал в советский плен и в конце лета 1945 г. был отпущен.
Гриммштрассе 17, 15 апреля 1945 г. […]
«В полдень мы отъехали в совершенно переполненом поезде городской электрички с Анхальтского вокзала. С нами в поезде было много женщин — беженцев из занятых русскими восточных районов Берлина. Они тащили с собой всё свое имущество: набитый рюкзак. Больше ничего. Ужас застыл на их лицах, злость и отчаяние наполняло людей! Еще никогда я не слышал таких ругательств.
Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо!» Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою. «Я хочу вам кое-что сказать» — кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. «Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие — русские, поляки, французы, чехи и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!» В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька.»


Dieter Borkowski,
Wer wei, ob wir uns wiedersehen.
Erinnerungen an eine Berliner Jugend, FrankfurtZM. 1980, S.189f.

Назад