Зарубежные командировки

Тяжелое положение в экономике нашей страны привело к известному положению в российской науке в целом и на физическом факультете МГУ в том числе. Однако на общем неблагоприятном фоне отчетливо видны некоторые положительные сдвиги. Один из них заключается в том, что ученые факультета значительно чаще стали бывать в зарубежных краткосрочных и долгосрочных научных командировках. Этот факт является следствием международного признания высочайшего уровня научных исследований, проводимых на физическом факультете. Одной из самых интересных для наших ученых сегодня в плане научной работы, а также с познавательной точки зрения является Япония. Приводим ниже заметки о своих впечатлениях в этой стране сотрудников факультета и членов их семей.

"Вы, конечно, знаете кто такой Хунд", сказали мне год назад в одной ученой компании. Я, конечно, не знала, но мой ученый сосед справа быстро ответил: "Конечно. Правило Хунда изучают на каждом физфаке". "А когда он жил?" - прозвучал новый вопрос. "В конце ХIХ - начале ХХ века", парировал мой заступник. Действительно, немецкий физик Фридрих Хунд - я заглянула потом в справочники - к моменту нашего разговора должен был разменять вторую сотню лет. И тогда наш собеседник удовлетворенно хмыкнул: "А я его несколько месяцев назад видел в Геттингене. Он шел по улице, опираясь на тросточку, и все прохожие с ним раскланивались...?

Шальной ветер перестройки унес из России и раскидал по миру ученых, чьими достижениями нормальная страна должна бы гордиться и дорожить. Но дорожат ими теперь в основном в разных других странах. Я далека от мысли, что их самозабвенная работа, открытия ими сделанные, и книги, ими написанные, не будут когда-нибудь по достоинству оценены на родине. Обязательно будут. Как принято, с опозданием. У нас ведь всегда в чести была поговорка: "Что имеем - не храним, потерявши - плачем". Я - о другом. О том, кто и где будет с нами раскланиваться...

Подумаешь, скажут мне, нашла тоже проблему! Уехавшие гении и таланты прекрасно устроены. И денег, и уважения у них там предостаточно. Лучше подумать о тех, кто еще остался. Ибо здесь, где правит бал кредитная карточка и пейджер, научного работника не ждет ничего, кроме безденежья и бессилия объяснить сегодняшним властелинам, что, скажем, фундаментальная наука, которая нынче в загоне по причине своей сиюминутной нерентабельности, потому так и называется, что способна при надлежащем уходе и культивировании стать фундаментом будущего благополучия всей нации, а не только кучки денежных мешков. Что разрушить легче легкого, построить же... Впрочем, эту банальную истину легко проиллюстрировать на примере Германии, у которой до второй мировой войны был самый большой в мире научный потенциал. Языком науки был в то время именно немецкий, а не английский, как в наше время. Поражение в войне принесло поражение и в науке. И теперь, несмотря на все успехи немецкой науки, музыка заказывается за океаном.

Когда спрашиваешь российских ученых, работающих за рубежом, как им там живется, они, как правило, иронически усмехаются. Подумай сама, говорят, я работаю в одном из лучших научных институтов, в лаборатории, оснащенной самым современным оборудованием. Работаю так много, как душа пожелает, ибо в моем распоряжении сколько угодно реактивов, препаратов, гелия... Словом, ловлю от работы огромный кайф, а мне за это еще и платят весьма приличные деньги...

Моя знакомая Инга Толстихина, молодой физик-теоретик и выпускница Московского фихтеха, приехала в Японию пять лет назад. Поступила в аспирантуру в Нагое. Прошло три года, Инга написала и защитила диссертацию - на японском. Потом приняла участие в одном из самых престижных в стране научных конкурсов, где ее работа была признана лучшей. Ей тут же сделали предложение о зачислении на постоянную ставку - как здесь говорят, пожизненную, то есть до выхода на пенсию в 63 года. Зарплата - великолепная, до пенсии - ой как далеко, да и муж Инги к этому времени был рядом. И все-таки от постоянной ставки и связанных с ней многочисленных благ Инга отказалась. Каждый год Толстихины мечтают о том, что в следующем году обязательно вернутся в Москву. И еще о том, что хорошо бы найти на родине работу по специальности, такую, чтобы нормально жить.

Конечно, наука по природе своей космополитична. Каждый серьезный японский ученый, желающий стать "продвинутым" в своей области, считает для себя нормальным, даже необходимым хотя бы несколько лет проработать за рубежом, естественно, в лучших научных школах. В университетах западных стран ведущие ученые имеют возможность раз в пять лет работать по контракту в любых других научных центрах, естественно, с сохранением своего места и своей зарплаты на родине. Но единицы тех, кто хотел бы остаться навсегда в чужой стране. Если спросить сегодня любого российского ученого, хочет ли он работать за рубежом, ответ, мне кажется, очевиден. Но очевидно и то, что таких как Толстихины, замечательно устроенных на чужбине и мечтающих заниматься любимой работой у себя в России, немало.

Просто человек должен жить там, где велит сердце. И, наверное, для каждого из нас важно, где и кто будет с нами при встрече раскланиваться.

Ирина ТОСУНЯН

Дороги - это лицо страны. Первое, что видит любой приезжий в стране - это дороги, а потому они заслуживают отдельного рассказа. Во-первых, японские дороги, как правило, очень узкие. Даже скоростная трасса (спид-вэй) всего лишь двух полосная. Те дороги, которые я видел за городом, по российским меркам, особенно, если это не асфальтированная дорога, всего лишь тропка. И чтобы встречные машины могли разъехаться, там периодически устроены небольшие расширения. Один из автомобилей останавливается и ждет , пока встречный проедет ближайший участок пути. А по качеству гравийная дорога точь в точь как наши - вся в лужах, колдобинах, дорожные указатели перекошены, иногда даже не читаются... А асфальтированные дороги - те без колдобин. И похоже здесь асфальтовые заплаты ставят просто для профилактики. Показалось дорожным рабочим, что в асфальте есть трещина, так они это место огораживают и начинают ремонтировать. Если при этом дорога сужается настолько, что остается лишь единственный ряд, а машин много, то с двух сторон встают регулировщики и начинают управлять движением машин - то с одной стороны пропускают, то с другой. Причем ждать - это похоже на национальную японскую черту. Они настолько спокойно относятся ко всякому ожиданию, что непонятно, почему у них нет очередей. Ограничение скорости в Японии - 50 км/час. На такой скорости далеко не уедешь, даже если сидеть за рулем круглые сутки. Наверное, потому и сделали они себе скоростные дороги, где максимальная скорость 100 км/час. Но за удовольствие надо платить, а потому эти дороги платные и весьма недешевые. Въезд на дорогу стоит около 10 долларов, а потом за каждые 100 км еще столько же. А потому доехать от Сендая до Токио на своей машине примерно вдвое дороже чем на скоростном поезде. Вдоль всей скоростной трассы стоит забор, сбоку довольно широкая обочина (которой нет на простых дорогах) и через каждый километр - телефон-автомат, хотя это для японцев не актуально - у них сотовый телефон есть у каждого (самый дешевый сотовый телефон, действующий лишь в пределах города, стоит всего 20 долларов плюс ежемесячная оплата 10 долларов. В 20 долларов входит два бесплатных месяца пользования). При въезде на дорогу стоят автоматы, которые выдают каждому магнитную карту, на которой обозначено место въезда для расчета пройденного пути. А вот с выездом хуже. Здесь стоят контролеры, которые эти карты принимают и берут деньги согласно показаниям автомата. На въезд тратиться 3 секунды, на выезд существенно больше - около 15 секунд. А если все возвращаются в город после выходного? Когда мы возвращались, то на выезде в Сендай попали в очередь километра на 2-3... И все достоинства скоростной трассы за эти полчаса ожидания стали для меня очень проблематичными. Разве что в будний день... И против основного потока...

Меня заинтересовал вопрос, как они ремонтируют свои машины. А машины есть у всех, в том числе и у студентов! Спрашиваю у студентов: где вы ремонтируете машины, как часто? Они не понимают о чем идет речь. Со словарем кое-как разобрались. Так они свои машины НЕ РЕМОНТИРУЮТ! Они у них не ломаются. Раз в два года машины проходят техосмотр, проводится регулировка и все! И хотя у всех студентов машины подержанные (от 5 до 10 лет), никто никогда и ничего не чинил! Вы можете себе такое представить? Я до сих пор в это не верю...

Старший научный сотрудник
каф. магнетизма Н.С.Перов